Эдипократия

Времена наступили последние,

Нить натянута до предела.

Царь Эдип начинает следствие,

Достаёт материалы дела.

У него смердит экономика,

Рассыпается сверхидея.

Царь клянётся найти виновника

И сулит покарать злодея.

Царь не чужд ещё добродетелей

И пока ещё смотрит в оба.

Начинает допрос свидетелей,

Вызывает к себе Эзопа.

Всё зачищено, всё запугано,

Так откуда идут напасти?

Но Эзоп отвечает путано,

От ответов уходит в басни.

Эта правда богами придумана

И расшарена здесь как молитва:

У истории нет чувства юмора,

У истории есть чувство ритма.

Вот Сизиф – тот рыдает выспренно

И раскалывается на раз, но

Признаётся, что всё бессмысленно

Заявляет, что всё напрасно.

А Прокруст – не поймёшь, куражится

Или впрямь о царе печётся:

Обещает, что всё уляжется,

Намекает, что всё срастётся.

И под пытками все, как водится,

Сознаются в грехах, но при этом

Никакие концы не сходится –

Ни по фактам, ни по приметам.

Царь в смятении, царь в отчаянии

Он на всех затаил обиду.

В гробовом хоровом молчании

Он идёт на поклон к Аиду.

Эта правда разъята на шалости,

Разбазарена вхлам на химеры:

У истории нет чувства жалости,

У истории есть чувство меры.

Царь как будто выиграл сражение,

Защитил все свои святыни,

Но теперь у него в окружении

Только жертвы и понятые.

Он сбежал бы от этой братии,

Опроверг бы свою же липу,

Но сбежать от эдипократии

Не по силам даже Эдипу.

Он сидит на скамье ошарашенный,

Смотрит сквозь роковые стёкла.

Чем своих мертвецов допрашивать,

Лучше б сразу спросить Софокла!

А теперь – финал, от которого

Всех накроет не понарошку:

Богу – богово, хору – хорово,

А царю – золотую брошку.

Эта правда к воротам приколота

И зачитана вслух не однажды:

У истории нет чувства голода,

У истории есть чувство жажды.

(И тут, молчавший до сих пор,

В трагедию вступает хор.)

– Мы всё равно останемся не видимы,

И этими, и теми ненавидимы,

Не поняты ни этими, ни теми,

Любимы только теми, кто не в теме.

Мы всё равно останемся не узнаны,

Своих идей заложники и узники.

Чужих идей оправа и опора,

Живущие за пазухой у хора.

Мы всё равно останемся не признаны,

Самих себя прижизненные призраки.

Самим себе не ровня и не пара,

Почившие в угаре перегара.