Полночный город за окном притих
А я хочу, коль в поздний час не спится
Вам по секрету рассказать про стих
Который бьётся, точно в клетке птица
В нём замурована моя тоска
Под стать не сбывшимся мечтам из детства
Её приходится с собой таскать
И от неё мне никуда не деться
С гитарным перебором жёлтых струн
Зарифмовал бы хоть роман, хоть повесть
Чтоб, их услышав, самый первый врун
Вмиг ощутил, как рёбра колет совесть
Поэт не должен быть глухонемым
К тому, что ложь повсюду правду душит
Считая, мол, виновны в том не мы
Телесной власти подчиняем души
Одним пусть песня, как Троянский конь
Скрывает то, чего и знать не стоит
А для кого-то словно Рубикон
Боль не знакомых, не своих историй
И я спою, как в старину гусляр
Вещал в былинах имена героев
А вы представьте молча Бабий Яр
Наполненный истошным бабьим воем
Аккорд движением привыкших рук
Чтоб признак жизни чья-то плоть подала
Кому-то грудь разрежет, как хирург
Из полумёртвых грозненских подвалов
И безразличия сплошная нить
Взорвётся пиками кардиограммы
Холодным чувствам, не давая гнить
Калёным слогом прижигаю раны
И, может, кто-то различит меж нот
Весну, что быстро превратилась в осень
От крови липкий маленький блокнот
С карандашами вдруг упавший оземь
Другой же скажет мне в ответ
"Да, брось. К Олимпиаде не пустили наших!"
Вот так я верить перестал в добро
Ведь наши там остались, среди павших
Возможно, ямб мой чересчур жесток
В умы влезает будто бы заноза
Но я пощёчинами хлёстких строк
Кого-то вытащу с анабиоза
Взбираясь альпинистом на Памир
Тогда лишь только буду я спокоен
Когда увижу, что духовный мир
Придумал наконец-то свой биткоин
