Славьте меня! Я великим не чета!
Я над всем, что сделано, ставлю "nihil"
Ни-ког-да ничего не хочу читать
Книги? Что книги!
Я раньше думал - книги делаются так
Пришёл поэт, легко разжал уста
И сразу запел вдохновенный простак
Пожалуйста!
А оказывается, прежде чем начнёт петься
Долго ходят, размозолев от брожения
И тихо барахтается в тине сердца
Глупая вобла воображения
Пока выкипячивают, рифмами пиликая
Из любвей и соловьёв какое-то варево
Улица корчится безъязыкая
Ей нечем кричать и разговаривать
Городов вавилонские башни
Возгордясь, возносим снова
А бог города на пашни
Рушит, мешая слово
А бог города на пашни
Рушит, мешая слово
Мешая слово
Улица муку молча пёрла
Крик торчком стоял из глотки
Топорщились, застрявшие поперёк горла
Пухлые такси и костлявые пролётки
Грудь испешеходили - чахотки площе
Город дорогу мраком запер
И когда, всё-таки, выхаркнула давку на площадь
Спихнув наступившую на горло паперть
Думалось: в хорах архангелова хорала
Бог, ограбленный, идёт карать!
А улица присела и заорала
"Идёмте жрать!"
"Идёмте жрать!"
Городов вавилонские башни
Возгордясь, возносим снова
А бог города на пашни
Рушит, мешая слово
А бог города на пашни
Рушит, мешая слово
"Идёмте жрать!"
Мешая слово
"Идёмте жрать!"
"Идёмте жрать!"
