В муках извивается струна
Корчится в звенящей тишине.
Ах, как выпить хочется до дна
За тебя, возлюбленная, мне.
Только вот в гранёный мой стакан,
К сожаленью, нечего налить.
Я давно не видел старика -
Года два с тех пор, как бросил пить.
Рано, вещун, я, послушав тебя, завязал,
Рано забыл об одном - двум смертям не бывать.
Рано я вставил себе голубые глаза,
Карие больше идут мне, не буду скрывать.
Два часа как умер телефон,
До утра его не воскресить.
Мне б строку не спутать со строфой,
Сохрани Господь и Боже упаси!
Не отгадать бы того, что умом не понять,
Не подсмотреть бы за тем, что сокрыто в ночи,
И не услышать бы стона, что не для меня
Бьётся в горячей подушке у яркой свечи.
И не услышать бы стона, что не для меня
Бьётся в горячей подушке у яркой свечи.
Заходи, старик, я вновь один,
Как всегда, со всеми и ни с кем...
И хоть сердце вроде бы в груди,
Кожу рвёт мне вена на виске.
Рано, послушав тебя, я, вещун, завязал.
И не страшны мне на стенах теперь зеркала.
Как говорится, пора отвечать за базар,
А без полбанки никак - вот такие дела.
Время пришло, старичок, отвечать за базар,
А без полбанки никак - вот такие дела.
