Пушкин / Хармс. Два поэта

Два поэта

Пушкин, 1832-35 / Хармс, 1937-38

Милостивый государь Александр Христофорович,

Обращаюсь к Вашему сиятельству с жалобой и покорнейшею просьбою.

По случаю затруднения цензуры в пропуске издания одного из моих стихотворений принужден я был во время Вашего отсутствия обратиться в Цензурный комитет с просьбой о разрешении встретившегося недоразумения. Но Комитет не удостоил просьбу мою ответом. Не знаю, чем мог я заслужить таковое небрежение — но ни один из русских писателей не притеснен более моего. Жалобы мои оставлены без внимания.

Ваше высокопревосходительство изволили требовать от меня объяснения, каким образом стихотворение мое было напечатано в альманахе без предварительного рассмотрения государя императора: спешу ответствовать на запрос Вашего высокопревосходительства. Осмеливаюсь просить Вас назначить час, когда мне можно будет явиться.

Александр Пушкин

В Детиздате придрались к каким-то моим стихам и начали меня травить. Меня прекратили печатать. Мне не выплачивают деньги, мотивируя какими-то случайными задержками. Я чувствую, что там происходит что-то тайное, злое. Нам нечего есть. Сейчас иду в Детиздат, чтобы получить отказ.

Я был наиболее счастлив, когда у меня отняли перо и бумагу и запретили что-либо делать. У меня не было тревоги, что я не делаю чего-то по своей вине. Совесть была спокойна. Это было, когда я сидел в тюрьме. Но если бы меня спросили, не хочу ли я опять туда или в положение, подобное тюрьме, я сказал бы: нет, не хочу. Человек видит в своем деле спасение, и потому он должен постоянно заниматься своим делом, чтобы быть счастливым.

Цель всякой человеческой жизни одна: бессмертие.

Всё земное свидетельствует о смерти.

Есть одна прямая линия, на которой лежит всё земное.

И только то, что не лежит на этой линии, может свидетельствовать о бессмертии.

Даниил Хармс