Золотистого мёда струя из бутылки текла
Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела
"Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла
Мы совсем не скучаем", — и через плечо поглядела
Всюду Бахуса службы, как будто на свете одни
Сторожа и собаки — идёшь, никого не заметишь
Как тяжёлые бочки, спокойные катятся дни
Далеко в шалаше голоса — не поймёшь, не ответишь
После чаю мы вышли в огромный коричневый сад
Как ресницы, на окнах опущены тёмные шторы
Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград
Где воздушным стеклом обливаются сонные горы
Где воздушным стеклом обливаются сонные горы
Я сказал: "Виноград, как старинная битва, живёт
Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке
В каменистой Тавриде наука Эллады, и вот
Золотых десятин благородные, ржавые грядки"
Ну а в комнате белой, как прялка, стоит тишина
Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала
Помнишь, в греческом доме, любимая всеми жена
Не Елена, другая — как долго она вышивала?
Золотое руно, где же ты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжёлые волны
И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно
Одиссей возвратился, пространством и временем полный
Одиссей возвратился, пространством и временем полный
Одиссей возвратился, пространством и временем полный
