Эй, эй, эй, эй, эй, эй
Когда я ни с чем останусь — пригласите палача
Слово - лозунг, либо лакмус — всяко лучше промолчать
До невиданного массам рой стремящихся назад
Невесёлые гримасы, несмешные голоса
И гладит нестройным басом неживая полоса
Сдать родителей в аренду, по гарантии - жену
Пир с чумой, пусть даже лента. Если нравится — жируй!
Впрямь стара моя планета, но боюсь, не доживу
До момента остановки, хоть чего, пусть даже Лун
Никогда замечен не был, неказист и невесом
Наблюдаю в окнах небо, что сгибает горизонт
А я - обычный ломтик хлеба, да и тот не первый сорт
Вперемешку мёд с дерьмом, разрисованный перрон
И незримый, злобный демон мажет грязью и пером
Чьё-то тело — чистый лист
Осыпает свежим пеплом каждый холм и обелиск
Говорят, лечится надо тем, кто двойственен собой
Жизнь в формате променада к месту, где стихает боль
Боль! Боль!
Боль! Боль!
На булавке как букашка, презабавный экспонат
Ждёт в наглаженной рубашке в накрахмаленных полах
Где на смятых койках люди чертят карты без Бермуд
Страх смотрящего подспуден, коли спрячутся - вернут
Впрочем, он совсем не Ротшилд
Были б мысль и еда
Жизнь — повтор, лицо попроще
Тридцать восемь, - ну, пусть так
