Поэма о праведнике Ное

Нет ничего, что вдруг не станет явным,

Как ни скрывай, узнают все равно,

И в сновиденье, несколько кошмарном,

Увидел Ной кошмарное кино

И Ной узнал, что завтра быть потопу,

И сделал челн с названием Ковчег

Он погрузил хромую антилопу,

И тот Ковчег послушно в путь потек

Он, впрочем, погрузил сначала близких,

Которым не дано увидеть снов,

Подумав, взял и чистых, и нечистых,

Он всех любил - евреев и слонов

Антисемиты Ноя так просили,

Чтобы семитов бросить в водоем

Крик: "Бей жидов! Скорей спасай Мессию!" -

Звенел над первозданным кораблем

Шуршат дожди по брошенным газетам,

Земля в воде, оставшимся - хана,

И лишь в стенах затопленных клозетов

Остались вечно чьи-то имена

И сорок дней лил дождик непрестанно,

А за кормой мелькнуло Туапсе,

И где-то в Турции, и рядом с Пакистаном

Ковчег пристал к нейтральной полосе

"А на нейтральной полосе цветы

Необычайной красоты"

А в общем мир не умер под водою,

Как Атлантида, скажем, без следа,

И над пустынной глиняной Землею

Горит, горит вечерняя звезда

Овец, спасенных праведником Ноем,

Сомнут в котлеты рано поутру,

И пахнет кровью ржавых скотобоен

На сереньком октябрьском ветру

Ах если б пало только бы овечьей

Нет, это все для чудаков

А пахнет потом, кровью человечьей

Со всех пяти, майн фройд, материков

Давно ли в нашей старенькой Европе

И хоть конечно это се ля ви

Мы чуть не за-хлебнулися в потоке

Тонули братья в собственной крови

Но а вокруг такое панибратство

И по эфиру песенки поют

А люди морбы бьют за равенство и браство

Зачем-то бросив грошевой уют

И вьется по ветру весёлый Роджер

А люди Флинта песенки поют